Люба-Любовь. Потомку о моей жизни - Михаил Качан

Тётя Соня, приехав в Актаныш, сумела устроиться на работу. Она работала то ли в детском доме, то ли в госпитале. Любочка помнит, как на каком-то концерте самодеятельности Соня танцевала.

Ей было в ту пору года 22—23. Она окончила французское отделение иняза, и конечно, работы по специальности в Актаныше не могло быть.

Тараканий борщ

У тёти Лены денег было больше, чем у Берты. Во-первых, она их не теряла, как Берта, во-вторых её муж Гриша Швабский посылал больше, чем мог послать Любочкин отец. Поэтому у семьи Швабских было чуть больше возможностей купить продукты, чем у Берты, и тётя Лена иногда подкармливала их, как могла.

Присылала изредка Берте продуктовые посылки и Юдифь, жена брата Берты Израиля, которая со своими детьми была в эвакуации на Урале.

Любочка запомнила один печальный случай, связанный с едой. Однажды тётя Лена пригласила всех на борщ.

– Возможно, говорит Любочка, – это было в день приезда бабушки, дедушки и тёти Сони.

Тётя Лена наварила большую кастрюлю борща. Все сели за стол и приготовились есть. Но когда открыли крышку, увидели таракана. А когда пошевелили ложкой борщ, оказалось, что в кастрюле тараканов очень много.

Тараканий борщ есть не стали. Так и остались голодными.

Холодная и голодная зима 1941—1942 гг.

Наверное, первая зима была самая трудная. Личные вещи, захваченные впопыхах с собой в эвакуацию, закончились, больше продавать или менять на продукты было нечего, надо было работать, чтобы заработать хоть немного денег на покупку продуктов и в оплату хозяйке дома за угол.

Теплых вещей они с собой не взяли, ведь обещали, что война быстро кончится, – думали к холодам вернуться домой. Любочка на улице мерзла, руки и ноги коченели, и их приходилось оттирать. Да и дома было холодно. Хозяйка топила печь в основном соломой. Заслонку закрывали раньше времени, чтобы сохранить побольше тепла. Это приводило часто к тому, что все угорали. Любочка помнит, как они сидели в мороз на крылечке и глотали свежий воздух.

Я специально посмотрел, какова токсичность угарного газа и нашел следующую цитату:

При содержании 0,08% СО во вдыхаемом воздухе человек чувствует головную боль и удушье. При повышении концентрации СО до 0,32% возникает паралич и потеря сознания (смерть наступает через 30 минут). При концентрации выше 1,2% сознание теряется после 2—3 вдохов, человек умирает менее чем через 3 минуты.

Угарный газ сохраняется в клетках в течение длительного времени, причем в клетках происходят необратимые изменения. Он губительно действует на все процессы энергообеспечения организма. Могу засвидетельствовать, что у Любы очень высокая чувствительность к угарному газу: при малейшей его концентрации в воздухе, её тошнит и рвёт, она теряет сознание. Мне, к сожалению, пришлось в этом убедиться в самом начале нашей совместной жизни, да и потом иногда бывало.

Любочка помнит, что голодно было всё время, но особенно голодной была первая зима, когда единственными продуктами был хлеб, немного крупы и жиров, выкупленных по карточкам. Она помнит, что ей часто приходилось ложиться спать голодной.

Конечно, она сразу повзрослела. Дети военной поры, познавшие голод и лишения, быстро становились взрослыми. Разумеется, она понимала далеко не всё, но быстро научилась варить суп из того, что было в доме. Немного крупы – уже суп. Одна картофелина – прекрасно. А если ещё удавалось достать головку лука – уже праздник.

Вскоре только она и была поваром в доме. Мама ей полностью доверяла. Есть капуста – вот и щи. Достали свёклу – варила борщ.

Так Любочка в свои семь лет стала маленькой хозяюшкой в доме. Научилась варить и экономить продукты, если это было возможно. Потому что завтрашний день спланировать было нельзя: то ли мама принесёт что-нибудь, то ли ничего не принесет.

Восьмой день рождения

Любочка впоследствии рассказывала нашей дочке, а потом и каждой внучке, когда они были маленькими, про один день из своей жизни – про свой день рождения 3 марта 1942 года.

Весь день она ничего не ела, еды никакой не было. А вечером две дочери их хозяйки сидели напротив нее на лежанке и, болтая ногами, ели горячий хлеб с маслом. Аромат только что выпеченного хлеба невыносимо разжигал аппетит, масло слегка подтаяло на горячем хлебе. Физически ощущался во рту вкус этого хлеба с маслом. Смертельно хотелось откусить от ломтя хоть маленький кусочек, ведь за весь день маковой росинки во рту не было.

– А ведь сегодня мой день рождения! – думала про себя Любочка, но и виду не показала, что она голодная. А потом пришла домой мама и никакой еды с собой не принесла.

В это время хозяйка внесла в комнату только что родившегося еще мокрого барашка. Любочка обняла его за шею и немножко поплакала в его шерстку, так чтобы никто не услышал и не увидел.

Спасение в огороде

Наконец длинная холодная и голодная зима закончилась. Весной 1942 года Берте выделили небольшой участок земли под индивидуальный огород.

Любочка не помнит, где они раздобыли семена для посадки, а вот как сохраняли картофельные очистки с глазками, которые потом посадили в землю, помнит.

Потом пришлось дважды полоть посадки, прореживать морковь и свёклу, окучивать картофель. Когда Люба прореживала морковь, выдранную морковку тут же очищала ботвой от земли и съедала. Было очень вкусно!

Огород помог выжить в две следующие тяжёлые зимы – 1942—43 и 1943—44 годов.

Второй раз в первый класс

1 сентября 1942 г. Люба снова пошла в первый класс.

Все уроки в школе с 1 по 4 класс проходили в одном помещении. Учительницей была молоденькая девушка. Любочка не помнит, как её звали, но помнит другое.

Люба рассказывает, что за учительницей ухаживал хромой физкультурник. Он воевал, был тяжело ранен, и его комиссовали.

Когда я спросил Любочку, как ты, маленькая девочка, могла определить, что он ухаживает за учительницей, Любочка ответила мне, что он, находясь в учительской на втором этаже дома, стучал в пол, чтобы вызвать её из класса на разговор.

Вот как маленькие девочки определяли, ухаживает молодой человек за девушкой, или нет.

Похвальная грамота в первом классе

В Актаныше Люба в 1941—42 учебном году в школе не училась, – не до того было, – нянчила брата, но в следующем году всё же пошла в первый класс, а в 1943 г. – во второй. Она училась хорошо. Девочка была развита не по годам, и ей школьная программа давалась легко.

По окончании 1-го класса ей выдали похвальную грамоту. Правда, получила она её только в феврале 1944 г. Наверное, не было бланков. Так бывало.

Татарский танец

Общаясь с подружками, для которых родным языком был татарский, Любочка быстро «схватила» их язык и начала довольно бойко говорить по-татарски. Берта, увидев это, теперь начала брать её с собой в тех случаях, когда надо было объясниться на рынке при покупке продуктов или в кабинетах у сельских начальников, многие из которых по-русски говорили довольно плохо.

Когда я с Любочкой познакомился (ей было тогда 20 лет), она по-татарски могла только сосчитать до десяти. Она и сегодня это может, правда, делает это спотыкаясь. Больше никаких татарских слов она не помнит.

Малярия

Осенью 1943 года у Любы начались приступы малярии. Малярия – мучительная и смертельно опасная болезнь. Любочку «трясло» и, несмотря на очень высокую температуру, знобило, страшно болела голова и ломило суставы, время от времени рвало, а один раз даже были конвульсии. Хорошо, что у фельдшера оказался хинин. Он помогал только снять приступ, а через пару дней приступ малярии возобновлялся. Любочка так мучилась, что, как она помнит, даже хотела умереть.

Отец приехал на побывку

А потом приехал с фронта на побывку папа. Прямо ко дню рождения Володи, которому только что исполнилось четыре года, – это был декабрь 1944 г. Правда, папа приехал ненадолго. Но зато он привез «настоящий» хлеб (для военнослужащих выпекали хлеб качеством получше, чем населению), сгущённое молоко, американскую тушёнку и немного шоколаду. Всё это офицерам выдавали в качестве сухого пайка. Маленький Володя, увидев шоколад, воскликнул:

– Вот настоящий чёрный хлеб!

Папа недолго побыл и уехал получать новое назначение. Он попал на Белорусский фронт в строевые войска. А в скором времени перешёл на политработу, и в 1945 году был переведен в погранвойска на борьбу с бандеровской армией, засевшей в горной лесистой местности в Западной Украине.

Воспоминания Н. И. Штерна можно посмотреть в http://www.proza.ru/avtor/shtern1912: Proza.ru

(Поиск в Proza.ru следует вести по имени и фамилии автора – Николай Штерн)

Чайник и коромысло

В Актаныше не было ни водопровода, ни колодцев. Летом все носили воду с речки, а зимой растапливали снег. До речки от дома было минут десять ходу. Носить воду – была обязанность Любы. По воду Люба ходила с чайником.